Архитектура Нидерландов эпохи Возрождения
Города Нидерландов вслед за итальянскими городами принадлежали к наиболее ранним очагам формирования нового общественного уклада, в рамках которого зародилась культура Возрождения. Подобно итальянским центрам, ставшим основными пунктами развития промышленности и торговли южной Европы и Средиземного моря, города Нидерландов явились средоточием экономической жизни западной и северной Европы. Но пути эволюции художественной культуры и, в частности, зодчества Италии и Нидерландов оказались во многом отличными.
В XV—XVI вв. Нидерланды включали в свой состав территорию современных Бельгии, Голландии и Люксембурга, а также некоторые районы Северной Франции. В предшествующие столетия здесь сложилось определенное соотношение политических сил. С одной стороны, выступали феодальные правители отдельных областей — графы Фландрские, герцоги Брабантские, графы Голландские вместе с подчиненным им дворянством, с другой — богатые торговые и промышленные города, уже к XIII в. достигшие огромного экономического значения и сумевшие в длительной упорной борьбе добиться права на самоуправление. Заняв ключевые позиции в морской торговле между Англией, Францией, Германией, скандинавскими странами и Русью, эти города благодаря их расположению в устьях крупнейших рек северо-западной Европы одновременно были связаны с внутриконтинентальными центрами европейских стран. Наряду с морской торговлей (и связанными с ней кораблестроением и рыболовством) важнейшим фактором экономического процветания Нидерландов явилась промышленность, в частности сукноделие. Большое значение в экономике страны имело интенсивное сельское хозяйство.
Различные области страны были развиты неодинаково. Располагавшие более благоприятными природными условиями южные области (на территории современной Бельгии) отличались большей плотностью населения, нежели бедный ресурсами север. Самыми богатыми были города двух крупнейших южных областей: Фландрии с ее основными центрами — Брюгге, Гентом и Ипром и лежащего восточнее ее Брабанта, крупнейшими городами которого были Антверпен, Брюссель и Лувен. Из северных областей, расположенных на территории нынешней Голландии, более развитыми были два графства — Голландия, среди городов которой выделялись Утрехт, Гаага и Амстердам, и Зеландия с главным городом Миддельбургом. Наивысшего политического могущества нидерландские города достигли в XIII—XIV вв. Именно в этот период сложился в основном их облик, возникли многие монументальные постройки, определились характерные принципы градостроительства и сами типы сооружений.
В эпоху Возрождения, т. е. в XV—XVI вв., политическое положение Нидерландов существенно изменилось. Начиная с 1384 г. различные области страны постепенно захватывались правителями герцогства Бургундского, и к 1441 г. Нидерланды оказались целиком включенными в состав Бургундского государства, которое переживало в XV в. свой расцвет.
Включение Нидерландов в Бургундское государство представляло известный шаг вперед на пути объединения страны в единое целое. Но характерные для правящих классов Бургундии феодально-консервативные тенденции пришли в резкое столкновение с интересами экономически сильных и обладавших полнотой самоуправления свободных городов Нидерландов. К тому же из-за конкуренции английской суконодельной промышленности такие города Фландрии, как Брюгге, Ипр, Гент, были вынуждены на протяжении XV в. уступить экономическое первенство брабантским городам — Брюсселю и Антверпену, развивавшим другие виды промышленности.
И все же ни бургундское господство, ни изменения в международной торговле не могли серьезно подорвать экономической мощи Нидерландов и воспрепятствовать поступательному развитию зарождавшейся здесь новой прогрессивной культуры. В XV в. Нидерланды оставались богатейшей страной Европы. Громадные богатства, которыми владел бюргерский патрициат крупных центров Фландрии и Брабанта, щедро тратились на украшение городов, на строительство крупных сооружений, на бесчисленные празднества. Высказывания современников свидетельствуют о том, что облик нидерландских городов с их тысячами ремесленных мастерских и лавок, с величественными зданиями торговых рядов, общественными постройками и комфортабельными бюргерскими домами производил неизгладимое впечатление.
В новую фазу своего общественного развития Нидерланды вступили в начале XVI в. В 1477 г. Нидерланды вследствие династических браков были присоединены к империи Габсбургов, достигшей в правление Карла V своего наивысшего могущества. Торговые операции Нидерландов, ставших составной частью гигантской империи, приобрели небывалые масштабы. Одновременно шел процесс дальнейшей централизации страны, разделенной отныне на семнадцать провинций. Города Фландрии в этот период теряют свои экономические позиции, зато постепенно возрастает роль городов в северных провинциях и совершенно исключительное значение приобретает Антверпен, ставший крупнейшим портом Европы, подлинным центром мировой торговли.
В этих условиях Нидерланды явились для империи Габсбургов настоящим золотым дном. Небольшая страна, все население которой не превышало трех миллионов человек, приносила Карлу V ежегодного дохода вдвое больше, чем вся Испания вместе с ее богатейшими заморскими колониями. Систематическое ограбление Нидерландов, политическое бесправие, абсолютистский гнет и, наконец, жестокие религиозные преследования, которыми испанские власти ответили на распространение в Нидерландах кальвинистского учения, вызвали широкое движение протеста, и в 1566 г. в Нидерландах вспыхнула революция. Революционная война с Испанией, длившаяся несколько десятилетий, имела своим конечным последствием полное освобождение от испанского гнета северных провинций, объединившихся в Нидерландскую республику, в то время как южные территории, где сохраняли свое значение феодально-дворянские элементы, вынуждены были признать над собой власть Испании.
Формирование нового буржуазного самосознания началось в Нидерландах довольно рано, но в отличие от Италии оно проходило здесь в менее революционных формах. Соответственно этому Нидерланды не знали раннего развития новой философской и эстетической мысли.
Уже в нидерландской средневековой архитектуре XIII—XIV вв. обнаруживались чрезвычайно сильно выраженные светские элементы. Они проявились, в частности, в общем преобладании в зодчестве этого времени светских типов построек. Наиболее выдающиеся из них имеют общеевропейское значение. Так, например, в средневековых Нидерландах возник своеобразный тип сооружений, с исключительной образной наглядностью воплотивший те основы, на которых базировалась суверенная власть города. Это грандиозные торговые ряды, которые воспринимались как свидетельство его экономической мощи, с возвышающейся над ними громадной башней городского колокола (беффруа), традиционным символом городских вольностей. По своим гигантским масштабам, по монументальности, выразительности, по органическому единству утилитарных и представительных функций постройки подобного рода в Ипре и в Брюгге не уступают прославленным памятникам монументального гражданского зодчества в Италии. Наряду с ними в средневековых Нидерландах были распространены и другие типы общественных сооружений — дома собраний городских цехов и гильдий, торговые постройки. Важное место в застройке занимали жилые дома городского бюргерства.
Основное отличие нидерландского зодчества раннего Возрождения, т. е. XV в., от архитектуры итальянского Ренессанса того же периода заключается в том, что Нидерланды не знали подлинно революционного поворота к новым образам, к новому языку архитектуры. В то время как итальянское зодчество, обратившись к использованию античного наследия, к ордерной системе, не только явило собой новый этап в эволюции архитектуры, но заложило также основы для прогрессивного развития европейской архитектуры в последующих столетиях, нидерландское зодчество XV и в значительной мере XVI вв. развивалось по-прежнему в формах готики.
Подобная приверженность к прошлому, казалось бы, неожиданная для страны столь бурного экономического и общественного развития, объясняется двумя важными факторами. Во-первых, в Нидерландах в отличие от Италии отсутствовала плодотворная античная традиция. Во-вторых, установившееся в XV в. бургундское господство в сочетании с некоторыми кризисными явлениями в экономике способствовало проникновению в культуру консервативных черт, в частности религиозно-рыцарских элементов, замедлив тем самым прогрессивные тенденции, обозначившиеся в нидерландской архитектуре предшествующих столетий, или придав им иную направленность.
Соотношение между культовым и светским зодчеством в эпоху Возрождения в Нидерландах не изменилось — перевес сохранялся за светской архитектурой. За единичными дополнениями и исключениями, сами типы построек остались те же. Новое содержание в архитектуре XV и частично XVI столетия передается не в новых формах, а в оригинально и виртуозно интерпретируемых формах готического зодчества.
До середины XVI в. позиции позднеготической архитектуры оставались еще очень сильными. Но постепенно с установлением тесных художественных связей с другими европейскими странами элементы Ренессанса, проникавшие с начала XVI в. в нидерландское зодчество, подготовили почву для более решительных изменений. Первоначально эти новые элементы появляются в архитектуре малых форм, зачастую включаясь в традиционный готический ансамбль. Вслед за тем в Нидерланды выписываются итальянские (или учившиеся в Италии) архитекторы, которые сооружают главным образом дворцовые постройки правителей и дома для знати. Возникает интерес к теории архитектуры, переводятся труды Витрувия и Серлио. Но только в середине столетия создались предпосылки для более широкого внедрения классического стиля в архитектурную практику. Весьма показательно для Нидерландов, что принципы классической архитектуры Возрождения нашли свое воплощение преимущественно в светских постройках — дворцах и ратушах. Что касается традиций готики, то они сохранялись еще долгое время, продолжая существовать даже в XVII в., часто в своеобразном слиянии с формами барокко и классицизма.
Нидерланды — низменная страна, расположенная в сильно разветвленных дельтах трех крупных рек северо-западной Европы — Шельды, Мааса и Рейна. Значительная часть территории на севере страны, отвоеванная у моря в результате неустанной многовековой борьбы, находилась ниже уровня океана и защищалась сложной системой дамб и плотин. Обилие рек и каналов придавало равнинному ландшафту с очень низким горизонтом особое своеобразие. Даже в южных Нидерландах, в меньшей степени насыщенных водными протоками, климат мягкий, влажный, с обилием осадков, с очень частой сменой погоды и небольшим количеством ясных солнечных дней.
На юге Нидерландов имелись богатые залежи хорошего строительного камня. Благодаря развитой системе водных путей камень легко доставлялся в различные пункты страны. Нидерландские мастера каменных дел славились в Европе и нередко работали за рубежом.
В северных областях основным строительным материалом был кирпич, изготовлявшийся из местных глин. Как во многих других странах на побережье Северного и Балтийского морей, в северонидерландских городах кирпич в сочетании с белым камнем или без него издавна широко применялся в самых разнообразных типах культовых и светских построек. Высокий уровень грунтовых вод требовал особого внимания к фундаментам; очень широко были распространены свайные основания.
В XV—XVI вв. общий облик нидерландских городов еще не обнаруживал принципиальных отличий от облика средневековых городов этой страны. В основном сохранялась прежняя планировка города и его главных частей, а стилевой характер большинства построек, воздвигнутых за эти столетия, в связи с сохранением готической традиции не составлял резкого контраста со средневековыми сооружениями (рис. 1, 2). По-прежнему множество городских построек тесно группировалось внутри городских стен, а в силуэте города важную роль играли начатые в предшествующую эпоху, но завершавшиеся обычно в XV—XVI вв. башни соборов и церквей. Главной площадью города оставалась рыночная площадь, на которой размещались ратуша, а также гильдейские и цеховые дома (рис. 3, 4). В основной городской застройке преобладали тесно прижатые друг к другу жилые дома с узкими фасадами, завершавшимися высокими треугольными либо ступенчатыми фронтонами. От городов других европейских стран нидерландские города отличало обилие каналов, нередко служивших основными транспортными магистралями. В особенности это относится к северонидерландским городам, но некоторые важные центры юга, в частности Брюгге и Гент, также снабжены системой каналов.
Рис.1. Зволле. Пороховая башня, XV в. | Рис.2. Гент. Зеленая набережная, застройка XV-XVI вв. |
Рис.3. Антверпен. Гран-плас. Ратуша и цеховые дома, застройка XVI в. | Рис.4. Гауда. Площадь, здание ратушки, 1447-1450 гг. |
Сеть этих каналов в основном соответствовала стихийно формировавшейся на протяжении столетий планировке городов, располагаясь большей частью по радиально-концентрической системе. На севере страны каналы использовались также в военно-фортификационных целях. Широкий обводный канал составлял важный оборонительный рубеж перед окружавшими город крепостными стенами. В связи с этим в Северных Нидерландах большое распространение получил тип предмостных крепостных башен.
В Нидерландах XV—XVI вв. еще не созрели условия для осознания и практической реализации тех принципов городского архитектурного ансамбля, которые наиболее полно для своего времени были разработаны зодчими ренессансной Италии. В решении соответствующих градостроительных задач нидерландские мастера во многом опирались на традиции эпохи средневековья. По сравнению с теми из городских площадей Италии, которые создавались по единому плану и были выдержаны в строгом единстве архитектурных форм, их архитектурно-композиционные замыслы не выглядели столь радикальными. Застройка главных площадей в Брюгге, Брюсселе и Антверпене (рис. 3), в своих сохранившихся частях представляется более раздробленной и элементарной. Масштабы входящих в эту застройку отдельных сооружений, их пропорции и сам характер архитектурных форм не всегда отличались полным взаимным соответствием. Все же и в этих комплексах присутствует организующее начало, которое позволяет говорить о сложении определенного ансамбля, хотя и стоящего на более ранней исторической ступени, нежели ансамбли итальянских зодчих. Прямоугольные по очертаниям, названные площади нидерландских городов характеризуются сплошной периметральной застройкой, прерываемой лишь выходящими на площадь немногими улицами. Главное сооружение в каждом из этих трех ансамблей — здание ратуши — настолько сильно выделялось среди других зданий, что допущенные в остальной застройке площади некоторые отклонения в масштабе зданий, в уровнях их основных членений и даже само многообразие их архитектурных форм не вредят впечатлению общего композиционно-образного единства. В то время как ренессансные площади Италии обычно формировались из немногих крупных объемов, общая застройка площадей Брюсселя и Антверпена в своей значительной части состоит из множества узких фасадов, каждый из которых отличается богатством декоративной фантазии и тщательностью исполнения самых мелких деталей. Пространственная выразительность площади в сочетании с щедрой стихией художественного ремесла, превращающей каждое здание в своеобразную драгоценность, придает этим ансамблям очень большую привлекательность. Входящие в них отдельные монументальные сооружения, возведенные во второй половине XVI в. в формах классической ордерной системы, например, ратуша в Антверпене, благодаря специфически нидерландскому истолкованию ордерных форм не создавали диссонанса с остальной застройкой площади, а скорее, напротив —выгодно оттеняли ее декоративное великолепие.
Наряду с типом замкнутой прямоугольной площади с периметральной застройкой в Нидерландах был распространен другой тип планировки городского центра, когда здание ратуши выдвигалось к середине площади, очертания которой при этом часто носили неправильный характер. Примером подобного решения может служить площадь в Гауде (рис. 4). Нередко здание ратуши оставалось открытым с трех сторон, а с четвертой к нему примыкали другие постройки, как в главных площадях в Миддельбурге и Ауденарде (рис. 15). В подобных случаях не соблюдалось строгое композиционное равновесие различных частей площади, и признаки ансамбля оказывались выраженными в меньшей степени.
В области архитектуры жилого дома нидерландское Возрождение не привело к коренному преобразованию сложившегося еще в эпоху средневековья типа бюргерского жилища. Поэтому в целом путь эволюции жилого дома в Нидерландах в эпоху Возрождения был иным, нежели в Италии, где высшим выражением архитектуры жилого сооружения стали городские дворцы знати и бюргерского патрициата. Ренессансное палаццо — это дворец, принадлежавший частному лицу, зачастую нетитулованному. Пафос утверждения новых общественных идеалов ощущается в этих постройках с тем большей явственностью, что они решены в формах классической архитектуры, отчего образ их приобретает черты возвышенного величия. В Нидерландах же представители бюргерского сословия не смогли выйти за рамки средневековой корпоративности. В XV и даже в XVI в. богатые патрицианские дома не несли в себе утверждения индивидуального начала, свойственного итальянским постройкам. В сознании бюргера-заказчика и архитектора-исполнителя не произошло еще того перелома, который составляет одну из коренных особенностей архитектуры итальянского Ренессанса. Частные дома нидерландского бюргерства в этом плане еще не порывают со средневековыми традициями.
Рис.5. Амстердам. Жилой дом, XVI в. План |
К сожалению, образцы жилых сооружений XV—XVI вв. уцелели в очень небольшом количестве. Функциональное решение бюргерского жилого дома и характер его размещения в городской застройке остались по существу такими же, как и в предшествующие столетия. По-прежнему это были узкие — в две-три оси двух- или трехэтажные дома с высокой кровлей, скаты которой образовывали над фасадом треугольный или ступенчатый фронтон. Первый этаж отводился для лавки (или мастерской) и для кухни; в верхних этажах, на которые вела винтовая лестница, располагались жилые помещения и склад (рис. 5). Узкие уличный и дворовый фасады приводили к необходимости сильно вытягивать здания в глубину.
Особенностью жилых домов в городах Нидерландов (так же, как и ряда других европейских стран) были весьма большие оконные проемы, забранные частыми переплетами. Величина проемов и обильное застекление фасадов были связаны с тем, что помещения могли освещаться на всю их большую глубину только через фасадные окна, а в климатических условиях Нидерландов при малом количестве солнечных дней менее крупные проемы привели бы к недостаточной освещенности.
Разновидности строительной техники в нидерландской жилой архитектуре связаны с применением различных материалов.
Наряду с деревянными сооружениями здесь были распространены здания, выстроенные целиком из камня или кирпича, и, наконец, постройки, выполненные из кирпича в сочетании с белым камнем.
Деревянное жилое строительство, широко распространенное в Нидерландах в эпоху средневековья, а в северной части страны занимавшее даже господствующее положение, осуществлялось в больших масштабах и в XV—XVI вв. Этому способствовали дешевизна конструкции и самих строительных материалов, в связи с широким импортом леса, а также давние технические навыки, выработавшиеся в кораблестроении. Недостатком деревянного строительства была меньшая, сравнительно с кирпичными зданиями, капитальность построек и в особенности опасность пожаров, многократно опустошавших нидерландские города. Муниципальные власти поощряли поэтому кирпичное строительство; при застройке улиц деревянными домами предписывалось возводить кирпичные брандмауэры.
В целом конструкция деревянных домов образовывала систему взаимосвязанных стояков и ригелей, поверх которых шла дощатая обшивка. Доски для обшивки применялись гладкие либо рифленые. Выгоды деревянной конструкции эффективно использовались для некоторого увеличения площади помещений в верхних этажах за счет нависания их над нижними. Образовывавшиеся на фасадах выступы опирались на консоли. Благодаря выступающим этажам и завершающему сильно вынесенному над треугольным фронтоном карнизу фасады приобретали большую пластичность. Оконные и дверные обрамления нередко украшались резьбой.
Рис.6. Утрехт. Фасады жилых домов, XVI в. |
Рис.7. Примеры объемно-композиционных решений крестьянских домов в провинции Фрисландия, XVI в. |
Каменные и кирпичные дома уже по характеру самой конструкции сохраняли фасадную плоскость более строгой (рис. 6). В очертаниях проемов и оконных переплетов долго сохранялись разнообразные готические формы, чаще других — придавленная «тюдоровская» арка и мотивы в форме трилистника. Фронтоны имели в основном ступенчатые очертания и украшались лопатками и круглыми ложными окнами. Сходные приемы варьировались в распространившейся в XVI в. на севере страны смешанной технике кирпича и белого камня, повышающей декоративную выразительность фасадов. Скромные интерьеры нидерландских жилых домов были привлекательны и уютны благодаря мастерскому использованию полезной площади и высокой по тем временам культуре быта.
Что касается крестьянского жилища в Нидерландах, то его образцы XV—XVI вв. не сохранились и реконструируются на основании косвенных данных. Если в эпоху средневековья жилые и хозяйственные постройки размещались отдельно, то в рассматриваемый период они объединяются в единый комплекс. Основные составные элементы этого комплекса — жилая часть постройки, хлев, гумно — представляли как бы самостоятельные объемы в пределах одной постройки. В различных провинциях страны и даже в одной и той же местности эти составные части образовывали различные объемно-пространственные комбинации, на протяжении XV —XVI вв. неоднократно претерпевавшие изменения (рис. 7). Строительными материалами в сельских местностях были камень, кирпич и дерево. Чаще всего из камня или кирпича возводилась жилая часть дома; хозяйственные постройки сооружались из дерева. Кровля обычно была соломенная, впоследствии в покрытии жилой части применялась черепица.
Рис.8. Гент. Большие мясные ряды, 1404—1416 гг. Боковой фасад |
Чрезвычайно важны для нидерландской архитектуры сооружения утилитарного характера: торговые ряды, здания складов, городских весов и другие постройки подобного рода, особенно ярко отражающие специфические черты облика нидерландских городов. О том, что таким сооружениям придавалось большое значение, свидетельствует их размещение на ответственных участках городской застройки. В лучших из этих построек монументальная представительность и практическая целесообразность слились в единое органическое целое, благодаря чему возникли архитектурные образы, одновременно правдивые и эстетически убедительные. Таковы, например, Большие мясные ряды в Генте (рис. 8) — очень крупное, сильно вытянутое в длину сооружение, перекрытое высокой островерхой кровлей. Фасады на торцовых сторонах увенчаны высокими ступенчатыми фронтонами; по боковым сторонам мерно следуют друг за другом двухэтажные выступы с окнами, также снабженные ступенчатыми фронтонами. Лаконизм и скупость архитектурных форм при мастерском проведении единой архитектурной темы придают этому сооружению большую выразительность.
Другой вид постройки утилитарного характера представляет сооруженное в романскую эпоху и перестроенное в XV—XVI вв. здание склада на Зеленой набережной в Генте, с облицованным камнем фасадом в три этажа, увенчанным двухэтажным ступенчатым фронтоном (см. рис. 2). Более широкие, чем обычно, интервалы между окнами, хорошо найденные очертания некрупных дверных и оконных проемов сообщают массивному фасаду несколько тяжеловесную монументальность, оттеняемую легкими ажурными фасадами гильдейских и цеховых домов по сторонам от него.
Лучшим образцом зодчества северных Нидерландов в постройках такого рода может считаться здание городских весов в Алькмаре (1582 г.), созданное в период освоения новых форм ренессансного зодчества, уже с использованием классических архитектурных форм (рис. 10). Это двухэтажная постройка с широкими окнами по трем осям, с трехъярусным фронтоном. Нижний рустованный этаж имеет три простых арочных проема. Между окнами второго этажа помещены рустованные пилястры тосканского ордера; рустованные пилястры других ордеров — ионического и коринфского — членят ярусы фронтона. Подобное решение вносит в композицию фасада необходимую логику и единство. В небольшом скромном здании ощущается простота и сила. Применение кирпича в сочетании с белым камнем сообщает фасаду одновременно и тектоническую, и декоративную выразительность. Прием этот, характерный для многих построек в северных провинциях, свое дальнейшее развитие получит в голландских общественных и жилых зданиях XVII века.
Чрезвычайно важное место в нидерландской архитектуре заняли общественные постройки. Особый тип общественного здания представляют гильдейские и цеховые дома, в облике которых мы находим своеобразное сочетание элементов общественного и жилого сооружения. Эти дома служили членам городских корпораций — преимущественно патрициату и зажиточному бюргерству — для собраний и празднеств. В основу внешней архитектуры цехового дома положен образ бюргерского жилого дома, но с соответственным увеличением размеров и богатства архитектурных форм. Это обычно высокие здания с узкими фасадами и очень высокой кровлей, фронтон которой включает еще один-два мансардных этажа. Среди сооружений этого типа в XV—XVI вв. известны: Дом свободных корабельщиков в Генте (1530—1531 гг., архитектор X. ван ден Берге), Дом Лосося в Мехельне (1530—1534 гг., архитектор Ян Борреман), а также Дом гильдии стрелков в Антверпене (рис. 9, 10).
Их общая конструктивная схема по существу не отличается от подобных же построек эпохи готики XIII—XIV вв. В качестве строительных материалов для них служили камень, кирпич, дерево. Это трех-, четырехэтажные здания с очень высокими окнами, снабженными характерными крестообразными переплетами. В некоторых из них простенки между окнами по своей ширине лишь немного превышают толщину оконных переплетов; высота междуэтажных перекрытий тоже невелика, и весь фасад кажется огромной стеклянной решеткой. Нововведения XVI в. относятся лишь к архитектурному оформлению этой конструктивной основы мотивами ренессансного зодчества. Простенки между окнами украшались резьбой, фронтоны — волютами, обелисками и медальонами, в самой верхней точке фронтона обычно устанавливалась статуя. Здания эти отличались очень рациональной планировкой с максимальным использованием полезной площади всех этажей. В интерьерах богатое убранство сочеталось с уютом.
Главное место среди нидерландских общественных построек эпохи Возрождения принадлежало ратушам. В XIII—XIV вв. городское самоуправление нередко занимало помещения в башенных частях городских торговых рядов, как это было в Ипре, или в стоящей отдельно башне городского колокола, как в Генте. Сочетание в одном здании оживленной торговой деятельности с функциями городского управления отражало демократический уклад городских коммун на более раннем этапе их развития и простоту их обычаев. К XV—XVI вв. положение изменилось. В городской буржуазии все явственнее обозначается слой патрициата, представители которого захватывают ответственные муниципальные посты. Вместе с расширением власти городской верхушки вырастает штат городского управления. Прежние помещения, отводившиеся для должностных лиц, оказываются для новых правителей недостаточными и по размерам и по представительности. Возникает потребность в новых сооружениях, и с конца XIV в. начинается их широкое строительство в больших и малых городах страны. Более чем какая- либо другая страна Европы, Нидерланды эпохи Возрождения становятся классической страной ратуш.
При всех отличиях в отдельных сооружениях этого типа строители их следовали некоторым общим принципам. Ратуша прежде всего была местом собраний городского совета, и главным помещением в ней являлся предназначенный для официальных церемоний зал собраний, отличавшийся очень крупными размерами и богатством отделки. Зал этот обычно располагался на втором этаже. Кроме того, в здании ратуши помещались муниципальная канцелярия, архив, казначейство, а иногда и городской суд.
Рис.11. Брюгге. Ратуша, 1376—1421 гг. | Рис. 12. Брюссель. Ратуша, 1401-1455 гг. Якоб ван Тинен и Ян ван Рейсбрук |
К первым по времени ратушам в собственном смысле слова принадлежит ратуша в Брюгге (1376—1421 гг.), по своим стилевым формам еще не выходящая за рамки средневекового зодчества (рис. 11). По-видимому, городские власти не ставили перед строителями задачи создания очень большого монументального сооружения, так как в Брюгге уже имелось такое здание — знаменитые торговые ряды с венчающей их огромной городской башней. Новая ратуша расположена на сравнительно небольшой замкнутой площади. Ее общая архитектурная композиция такова, что зритель воспринимает только фасад ратуши, в своих основных членениях отличающийся ясностью и симметрией. Двухэтажное здание с фасадом в шесть оконных осей снабжено двумя входными порталами. Окна нижнего и верхнего этажей объединены одной стрельчатой аркой ланцетовидных очертаний, отчего членения фасада приобретают более крупный масштаб и большее ритмичное единство. Над завершающим стену аркатурным антаблементом поднимается крутая кровля; на углах ее и по центральной оси фасада возвышаются крупные восьмигранные пинакли. Скульптурное убранство фасада ратуши в Брюгге стало примером для последующих построек этого рода. Простенки между окнами украшены в три яруса попарно расположенными статуями. Каждая фигура поставлена на отдельную консоль, а сверху снабжена своеобразным коническим балдахином. Подобными же статуями украшены грани массивных пинаклей. Всего таких статуй на сравнительно небольшом фасаде около пятидесяти, но благодаря их мастерскому расположению не возникает ощущения чрезмерной перегруженности, и в целом несколько тяжеловесное здание ратуши производит внушительное впечатление.
Совершенно иной вариант типа ратуши представляет ратуша в Брюсселе (1401—1455 гг.), знаменующая важный шаг вперед в эволюции гражданского зодчества Нидерландов (рис. 12). Строителями ее были архитекторы Якоб ван Тиннен и Ян ван Рейсбрук. Значительность этого сооружения во многом связана с тем, что его общий образный замысел представляет собой творческое претворение старого типа городских торговых рядов, увенчанных монументальной башней.
Брюссельская ратуша обращает на себя внимание прежде всего своими масштабами. Это громадная постройка в три очень высоких этажа, завершающихся высокой крутой кровлей с четырьмя огромными пинаклями по углам. По центральной оси фасада здание увенчано необычно высокой для гражданских построек стройной башней, высота которой достигает 96 м. Так как строительство ратуши велось по частям и на протяжении длительного времени, то были допущены некоторые отклонения от первоначального проекта: башня оказалась несколько смещенной от средней оси фасада, а уровни верхних этажей в правой и левой частях фасада не совпадают.
Нижний этаж ратуши решен в виде арочной галереи — мотив, также восходящий к зданиям городских торговых рядов Ипра и Брюгге, но здесь уже лишенный функциональной обоснованности, так как торговых помещений в ратуше не было и аркада нижнего этажа выполняла в основном декоративно-представительные функции. Два верхних этажа в изобилии насыщены скульптурными элементами. В простенках между окнами, а также в промежутках между этажами расположено огромное множество статуй. Из-за чрезвычайно больших размеров сооружения и несколько измельченного масштаба статуй фасадная скульптура утрачивает свою самостоятельность и воспринимается в качестве своеобразного декора. Сама башня, несколько более массивная в первых, квадратных в плане ярусах, в верхней части, приобретая восьмигранную форму в сочетании с системой ярусных контрфорсов, становится легкой и ажурной и завершается высоким сквозным восьмигранным шатром, увенчанным фигурой архангела Михаила — покровителя города. Несколько тяжеловесная мощь ее прототипов — средневековых готических беффруа — уступила здесь место стремительному взлету ажурных динамических форм. Но присущая брюссельской ратуше легкость воспринимается отнюдь не как подражание спиритуалистическим образам культовой готической архитектуры, а напротив способствует выражению светского начала. Сопоставление брюссельской ратуши с ратушей в Брюгге свидетельствует о явном усилении в брюссельской постройке светских элементов.
Внутри здание ратуши подверглось перестройке. Главный зал, по традиции расположенный на втором этаже, отличается очень большими размерами, достигая нескольких десятков метров в длину.
Занимая почти целиком одну из сторон главной площади Брюсселя (Гран-плас), ратуша помещена в окружении гильдейских и цеховых домов, узкие, дробные по членениям фасады которых подчеркивают ее масштаб. Превосходя высотой своей башни монументальные церковные сооружения, ратуша играла решающую роль в формировании центра Брюсселя не только в эпоху Возрождения, но и в последующие столетия.
Своеобразный контраст по отношению к брюссельской ратуше представляет знаменитая ратуша в Лувене (1448—1463 гг., рис. 13). Строителем ее был главный мастер каменных дел города Лувена Матейс де Лайен.
Рис.13. Лувен. Ратуша, 1448—1463 гг. Матейс де Лайен |
Показательно уже, что по своему типу ратуша в Лувене восходит не к прогрессивным принципам брюссельской ратуши, а к более консервативному типу ратуши в Брюгге. Однако в отличие от последней лувенская ратуша поставлена так, что ее можно обойти с трех сторон, и в соответствии с этим в ней отсутствует преимущественная акцентировка главного фасада: наиболее выразительно здание воспринимается с угловых точек зрения.
Лувенская ратуша представляет собой трехэтажную постройку в десять оконных осей по главному фасаду и в три — по торцовым. В объемной и силуэтной композиции сильно выражена вертикальная устремленность: в основе своей это как бы узкий, поставленный на ребро параллелепипед, покрытый крутой двускатной кровлей, которая образует на торцовых сторонах очень высокие фронтоны. К четырем углам здания примыкают своеобразные башенки — узкие стройные многогранники, увенчанные необычайно высокими двухъярусными, тоже многогранными пинаклями; подобные же пинакли возвышаются над коньком фронтонов.
Первое впечатление от лувенской ратуши — это оригинальность общего объемного построения, редкое изящество силуэта и поистине сказочное богатство архитектурного и скульптурного декора ее фасадов. Кажется, что строитель боится оставить незаполненной хотя бы небольшую часть плоскости стены и фронтонов. Стрельчатые оконные проемы со сложными по рисунку переплетами окружены сильно профилированными килевидными арками; узкие простенки заняты стоящими на консолях статуями под традиционными коническими балдахинами; сложным декором заполнены не только филенки междуэтажных перекрытий, но даже тимпаны оконных арок. Глухие стены угловых башенок сплошь покрыты рядами статуй; такие же статуи в соответствующем обрамлении в два яруса расположились на необычайно сложных по архитектурным формам пинаклях. Богатым декором заполнены фронтоны, а сами скаты крутой кровли сплошь усеяны слуховыми окнами. При всем этом формы даны чрезвычайно измельченно; в результате крупное здание утрачивает масштаб монументального сооружения, каким ему надлежало бы быть соответственно своему назначению, и воспринимается скорее как сооружение малых форм.
Казалось бы, немного найдется памятников, в которых формы и мотивы готической архитектуры применялись бы в таком изобилии и с такой последовательностью, как в лувенской ратуше. И тем не менее в смысле единства стиля это сооружение не производит впечатления органичности. Между внешним обликом здания и его действительной структурой есть противоречие. По первому впечатлению может показаться, будто его сильно вытянутый вверх объем скрывает в себе однонефную капеллу с очень высоким сводом. В действительности же этот объем разделен на три этажа, и суховатый ритм одинаковых по высоте окон, равномерно опоясывающих здание, оказывается в противоречии с вертикальной устремленностью готических форм. Нельзя не сделать вывода, что характер применения форм готики здесь не вполне соответствует задачам, которые возникли перед прогрессивным нидерландским зодчеством рассматриваемой эпохи. Не случайно, что в лувенской ратуше менее всего оказался выраженным общественный элемент, столь необходимый для постройки такого типа. Язык ее архитектуры в большей мере подобал бы изысканной церковной постройке при дворе герцогов Бургундских, нежели зданию городского самоуправления в одном из крупных промышленных центров страны.
Но ратуша в Лувене еще не означала полной исчерпанности готики в нидерландском зодчестве. В XVI в., когда после падения власти герцогов Бургундских и включения страны в мировую империю Габсбургов Нидерланды переживали новый подъем, гражданская готическая архитектура испытала прилив новых сил. Созданные в XVI в. ратуши в Миддельбурге и Аудецарде, хотя и выполнены в формах поздней готики, производят впечатление большей жизненности образа, нежели прославленная лувенская постройка.
Обе названные ратуши, не отличаясь очень большими размерами, помещены не в общей фасадной застройке главной площади, а выдвинуты к ее центру, так что возможен их обход со стороны главного и боковых фасадов. Подобное расположение определяет некоторые особенности их общего композиционного решения. Более свободная по объемной композиции ратуша в Миддельбурге, тлавном городе провинции Зеландии, построена в 1512—1518 гг. архитектором Антонисом ван Кельдермансом в сложных формах пламенеющей готики (рис. 14). В тех же формах сооружена в 1526—1537 гг. ратуша в Ауденарде, архитектор Хендрик ван де Педе (рис. 15). Это живописная трехэтажная постройка, в плане приближающаяся к квадрату (главный фасад расчленен семью оконными осями, боковые — шестью). Первый этаж главного фасада занимает арочная галерея. Если не считать скромной по размерам башни, главный фасад ни по размерам, ни по масштабности членений не превосходит боковые фасады, и главенства его архитектор добивается несколькими сдержанными акцентами в его пластической композиции. Так, арочная галерея нижнего этажа на пол-оси выступает за плоскость фасада; в одной плоскости с галереей, над ее центральной аркой, возвышается башня, членения которой до карниза здания совпадают с поэтажными членениями фасадов, а над карнизом поднимаются тремя невысокими ярусами, завершаясь вместо шпиля ажурной короной со статуей. Несмотря на то, что в ауденардской ратуше применены готические формы, благодаря особому характеру пропорций в ней не ощущается подчеркнутого вертикализма, свойственного более ранним сооружениям. Своеобразная раскрытость богатой и нарядной постройки вовне за счет арочной галереи и крупных оконных проемов подчеркивает, в противовес лувенской ратуше, общественный характер здания и доступность его для граждан.
Рис.14. Миддельбург. Ратуша, 1512—1518 гг. Антонис ван Кельдерманс. Фрагмент главного фасада | Рис.15. Ауденарде. Ратуша, 1526-1537 гг. Хендрик ван де Педе |
Особое место среди нидерландских ратуш XVI в. занимает ратуша в Генте. Она состоит из двух частей. Более ранняя часть сооружена в формах готики в 1518—1535 гг. по проекту одного из крупнейших зодчих этого времени, работавшего при дворе Карла V, архитектора Ромбоутса Кельдерманса (умер в 1531 г.), брата Антониса Кельдерманса, строителя ратуши в Миддельбурге. Помощником Ромбоутса Кельдерманса по строительству гентской ратуши был Доминик де Вагемакере. Более поздняя часть ратуши в Генте, выполненная в формах ренессансного классического стиля, была построена уже на рубеже XVI и XVII вв. Ранняя (северная) часть ратуши выходит главным фасадом на одну из вливающихся на площадь улиц, а боковым фасадом — на площадь, где к нему вплотную примыкает фасад новой (восточной) части.
Характер размещения здания на занимаемом участке определил его общую композицию. Принцип всестороннего пластического охвата сменился здесь принципом повышенной выразительности фасадных плоскостей, формирующих угол площади и улицы, — важную часть общей застройки городского центра.
Построенное Кельдермансом готическое здание — двухэтажное, с высоким цоколем и крупными оконными проемами — отличается большей, нежели другие ратуши, растянутостью вширь. Обычные вертикальные акценты в виде башен и пинаклей здесь отсутствуют, зато угол акцентирован многогранным выступом, переходящим во втором этаже в своеобразный эркер. Главный вход в виде сдвоенного портала также отодвинут к углу здания. Чтобы внести равновесие в композицию уличного фасада, середина его отмечена эркером, поднимающимся почти на всю высоту фасада. Простенки окон в нижнем этаже украшены поставленными попарно статуями, филенки в междуэтажных промежутках, простенки, а также тимпаны арочных оконных обрамлений сплошь, как кружевом, покрыты архитектурным декором. В проемах и их обрамлениях стрельчатые формы выражены слабо, и вообще в гентской ратуше готика использована скорее в декоративном плане.
Что касается других общественных зданий, построенных в готических формах в XV—XVI вв. (гильдейских и цеховых домов, госпиталей), то они в принципиальном отношении мало отличаются от соответствующих построек прошлых столетий. Это же относится и к жилой архитектуре — замкам знати и бюргерским домам.
Проникновение в нидерландскую архитектуру мотивов итальянского Возрождения началось с произведений архитектуры малых форм. До нашего времени сохранился ряд памятников этого рода. К наиболее известным из них принадлежит портал Старого монетного двора в Дордрехте, который восходит к итальянским образцам, монументальный камин в Зале эшевенов ратуши в Брюгге (1528—1531 гг.) работы мастера Ланселота Блонделя и камин Зала Совета в городе Кампене (1534—1545 гг.), также в изобилии украшенный скульптурой, но отличающийся большим изяществом и чистотой стиля. Автор этого произведения — утрехтский скульптор Колейн де Ноле.
Интерес к новому стилю постепенно усиливался. Правители и их дворянское окружение в своих заказах стали ориентироваться на зарубежные образцы. В 1510 г. Генрих III Нассауский приказал построить в своей резиденции — замке в Бреде — галерею в духе галереи в Амбуазе (Франция). В 1517 г. архитектор Гюйо де Борегар закончил новое крыло дворца Маргариты Австрийской в Мехельне. Это простое по формам сооружение также возникло под воздействием французской архитектуры. Известный вклад в формирование ренессансного стиля в нидерландском зодчестве внесли приглашавшиеся в Нидерланды иностранные мастера. В 1536 г. в Бреду для строительства замка принцев Нассауских были выписаны из-за рубежа мастера во главе с учеником Рафаэля Винчидоро да Болонья. Проект здания (строительство его не было закончено) был составлен в формах, близких к флорентийскому Ренессансу (рис. 16). Около 1540 г. Карл V призвал в Нидерланды итальянских строителей крепостных сооружений из школы веронского зодчего Санмикели. Среди них были Алессандро да Паскуалини из Болоньи, воздвигавший укрепления в Гертогенбосхе (1542 г.) и в Амстердаме (1545 г.), а также учившийся в Италии нидерландец Себастьян ван Нойе, который, помимо крепостных укреплений, строил дворцовые здания и среди них дворец кардинала Гранвеллы в Брюсселе (около 1550 г.). Наряду с иностранцами в качестве проводников нового стиля выдвигаются и местные мастера. Крупнейшим среди них был Якоб Дюбрек, строитель замка Бинхе для правительницы Нидерландов Марии Венгерской (начат в 1545 г.) и охотничьего замка Мариэмонт.
Рис.16. Бреда. Замок. План и двор |
Значительная часть построек нидерландской знати, сооруженных в XVI в., погибла во время войн и от пожаров.
Все расширявшаяся творческая практика зодчих нового стиля подкреплялась отныне развитием теоретической мысли. Первым нидерландским теоретиком архитектуры был живописец и гравер Питер Кук ван Альст (1502—1550 гг.). Ему принадлежат переводы Витрувия (издан в 1539 г.) и трактатов Серлио (1540-е гг.). В 1556 г. крупнейший из архитекторов нидерландского Возрождения Корнелис де Вриндт, более известный как Корнелис Флорис, опубликовал сборник проектов различных элементов архитектурного декора. Подобные же издания выпускал его брат Якоб Флорис. Последним известным нидерландским теоретиком был Ганс Вредеман де Вриз (1527—1604 гг.), живописец, мастер развившегося в нидерландской живописи жанра архитектурной картины. В течение 1550—1560 гг. он издал награвированные лучшими граверами свои проекты надгробных памятников, предметов мебели и различных мотивов архитектурного декора. В 1577 г. он выпустил составленный по Витрувию трактат об архитектуре. И живописные работы Вредемана де Вриза, и его проекты свидетельствовали о том, что конструктивно-тектоническая сторона классического архитектурного стиля не была им понята достаточно глубоко. Новые формы воспринимались им преимущественно в декоративном плане. Такое восприятие элементов классической архитектуры в значительной мере присуще многим представителям нидерландского зодчества в их строительной практике.
Рис.17. Брюгге. Канцелярия городского суда, 1534—1537 гг. Христиан Сиксденирс |
Рис.18. Антверпен. Ратуша, 1561—1565 гг. Корнелис Флорис |
Рис.19. Льеж. Дворец правосудия (бывший дворец архиепископа), 1526—1540 гг. Двор |
Новый классический стиль начинает проникать в архитектуру зданий общественного характера. Однако старые традиции здесь еще слишком сильны, и их не сразу удается вытеснить. В результате возникают постройки, в которых новые формы архитектуры причудливо соединяются с традиционной конструктивной основой. К известным памятникам этого рода принадлежит здание Канцелярии городского суда в Брюгге (1534—1537 гг., строитель — архитектор Христиан Сиксденирс). Эта очень небольшая двухэтажная постройка расположена на главной площади, слева от внушительного здания ратуши (рис. 17). Участок, на котором поставлено здание Канцелярии, прежде отделялся от ратуши очень узкой уличкой, носящей колоритное название улицы Слепого осла. Архитектор зрительно расширил фасад Канцелярии, перекинув от него через уличку арку на уровне второго этажа, соединившую его со зданием ратуши. Таким образом, уличка превратилась во внутриквартальный проезд, и образовался сплошной фронт застройки площади со стороны ратуши, отчего выиграло не только здание Канцелярии, но и гораздо более монументальное здание ратуши и вся площадь в целом. Главная сторона площади получила эффектную симметричную застройку, так как справа к ратуше в 1529—1534 гг. был вплотную пристроен меньший по высоте фасад капеллы Святой крови.
Фасад Канцелярии городского суда дает пример готической конструкции в своеобразном ренессансном оформлении ее каннелированными полуколоннами, импостами с медальонами, орнаментированным фризом с мотивами ренессансного характера. Завершается фасад тремя фронтонами с венчающими их статуями; средний фронтон, безусловно, доминирует в этой композиции, превосходя остальные фронтоны по размерам и богатству украшений. И здесь элементы новой архитектуры объединены с готическими мотивами, например, ренессансные волюты усеяны готическими краббами, да и сами вытянутые кверху пропорции фронтонов свидетельствуют о живучести готических традиций.
Более органично принципы готического и ренессансного зодчества объединены в архитектурных формах окруженного аркадой монументального двора во Дворце правосудия (бывшем дворце епископа) в Льеже (двор сооружен в 1526—1539 гг.) (рис. 19).
К середине XVI в. классический стиль уже находит более зрелое выражение в самых монументальных и идейно-значительных произведениях нидерландской архитектуры — в зданиях ратуш.
Первой ратушей, целиком созданной в классических формах, была ратуша в Утрехте (1547 г.). Она не сохранилась до нашего времени и известна по старым рисункам. Самым же главным сооружением нового стиля была знаменитая ратуша в Антверпене (1561—1565 гг., см. рис. 3, 18). Строитель ее — крупнейший нидерландский архитектор XVI в. Корнелис Флорис. Очень большая по размерам и выдающаяся по своим архитектурным качествам антверпенская ратуша имела в нидерландской архитектуре XVI в. такое же, если не более важное, значение, какое ратуша в Брюсселе имела в зодчестве XV в. Ратуша в Антверпене также занимает целиком одну из сторон главной площади города. Обширность площади и характер пропорций расположенных на ней цеховых домов оттеняют размеры и крупный масштаб ратуши.
В плане ратуша в Антверпене представляет собой растянутое вширь каре с узким внутренним двором. Такое решение несколько повышает значение боковых фасадов, но при этом сохраняется безусловное господство главного фасада. Его общая архитектурная композиция свидетельствует о том, что, применяя формы классического ренессансного зодчества, Корнелис Флорис сумел на новой основе развить образные идеи созданных в Нидерландах монументальных гражданских построек прошлых столетий. По существу он снова разрабатывает тему величественного сооружения с широкими крыльями, увенчанного в центральной части фасада выразительным высотным акцентом.
Фасад антверпенской ратуши представляет собой четырехэтажный массив с повышенной центральной частью, контрастно сопоставленной с направленными вширь боковыми частями. Архитектурные формы центрального массива, занимающего всего три, но зато очень широкие оси, даны в более крупном масштабе, нежели в боковых крыльях. Энергичная пластика архитектурных форм центральной части, слегка выступающей наподобие ризалита за линию фасада, эффектно оттенена более строгой плоскостью стены по сторонам от нее.
Архитектурные формы боковых частей фасада отличаются ясностью и простотой. Рустованная стена нижнего этажа разделена простыми арочными проемами — так Флорис интерпретирует тему традиционной арочной галереи. Второй и третий этажи одинаковы по высоте и по архитектурной трактовке: они равномерно расчленены большими окнами прямоугольных очертаний с простым крестообразным переплетом. В узких простенках между ними плоские пилястры, во втором этаже тосканского, в третьем — ионического ордера. Необычен меньший по высоте четвертый балконный этаж, отделенный от нижних этажей слегка выступающей за плоскость фасада балюстрадой. За балюстрадой высится ряд невысоких тонких столбов, поддерживающих карниз; немного отступя от них вглубь, следует стена четвертого этажа, разделенная невысокими двойными окнами. Несколько необычно в сочетании с классическими формами выглядит кровля, не такая крутая, как в готических постройках, но все же довольно высокая, а для балконного этажа кажущаяся тяжеловатой.
Иной характер носит архитектура центральной части фасада. До четвертого этажа ее горизонтальные членения совпадают с поэтажным членением, но вместо прямоугольных окон здесь во всех этажах применены несколько более широкие полуциркульные окна, очень широкие простенки между которыми заполнены сдвоенными колоннами и нишами с медальонами. Над тремя этажами центрального ризалита поднимается его высотная часть в виде гигантского трехъярусного фронтона с двумя обелисками по бокам. В композиции фронтона основная архитектурная тема центрального ризалита варьируется Флорисом с большим мастерством. Сочетание украшенных статуями огромных ниш с фланкирующими их сдвоенными колоннами производит впечатление чрезвычайного богатства и великолепия архитектурных форм. В целом это сооружение воспринимается не только как здание городского совета, но как памятник могущества Антверпена, важнейшего торгового центра, как свидетельство величия Нидерландов в период их общего подъема. Недаром современники восторженно отзывались об антверпенской ратуше, архитектура которой оказала сильное воздействие на зодчество северо-западной Европы. В качестве примера такого воздействия можно привести монументальную ратушу в городе Эмдене (Германия), построенную в 1574—1576 гг. архитектором Лауренсом ван Стенвинкелем из Антверпена.
Особое значение ратуши в Антверпене заключается также в том, что строитель ее сумел в ренессансных формах воплотить издавна установившиеся в нидерландских постройках общие композиционные принципы, дав новое творческое претворение мотивам, характерным для готической стилевой системы. Так, например, по-новому, с подлинным блеском решена им традиционная тема венчающего здание высокого фронтона. Недаром многие из приемов Флориса были продолжены и развиты в XVII в. зодчими фламандского барокко. Что касается трактовки основных элементов новой архитектурной системы, то здесь у Флориса, как и у многих его нидерландских современников, чувствуется тенденция к акцентировке декоративных возможностей ордера.
По своим масштабам антверпенская ратуша оказалась единственным в своем роде произведением нидерландского зодчества. Через два года после ее завершения в Нидерландах вспыхнула революция, и длительная война с Испанией приостановила строительство крупных сооружений.
Из южнонидерландских общественных построек конца XVI в. следует отметить новую часть ретуши в Генте, сооруженную в 1595—1602 гг. Это трехэтажное здание с довольно однообразным фасадом. Одинаковые на всех этажах окна разделены очень узкими простенками, к которым приставлены тонкие миниатюрные колонки. И хотя в фасаде применены только классические архитектурные элементы, его чрезмерно подчеркнутая «каркасность» воспринимается как неизжитое влияние готики.
Влияние Флориса, более широко распространившееся на юге Нидерландов, проникло также в северные провинции. Однако здесь оно оказалось преобразованным в соответствии с местными традициями, как об этом свидетельствует, например, ратуша в Гааге, 1564 г. (рис. 20).
Рис.20. Гаага. Ратуша, 1564 г. | |
Рис.21. Лееварден. Канцелярия, 1566—1571 гг. | Рис. 22. Антверпен. Собор, 1352-1616 гг. Общий вид с юго-востока |
Хотя гаагская ратуша выдержана в формах новой архитектуры, она сохраняет однако присущую старонидерландским постройкам свободную асимметрию в компоновке объемов с подчеркнутым выделением высокой башни. Общий силуэт здания, увенчанного очень высокой кровлей, его пропорции, так же как и отдельные детали, напоминают более ранние памятники. Фасад ратуши лишен того преизбытка классических форм, который характерен для Флориса. Здесь сильнее выражена сама стена в гладкой каменной кладке нижнего этажа, в подчиненных стенной плоскости рустованных пилястрах, красиво расчленяющих верхний этаж. Только портал, карниз с балюстрадой и сложный по очертаниям фронтон отмечены повышенной декоративной выразительностью. В большей сдержанности образного языка гаагской ратуши угадываются тенденции, которые найдут свое последующее развитие в голландском зодчестве XVII века.
Все же гораздо более органичным для северонидерландской архитектуры этого времени было применение для монументальных построек смешанной техники кирпича и камня. При практичности и дешевизне этой техники на севере страны мастерское использование вставок из белого камня для эффектных декоративных акцентов придавало сооружениям большую нарядность и представительность. Хорошим примером здесь может служить фасад Канцелярии в Леевардене (рис.21).
Что касается церковного строительства, то, как уже указывалось выше, нидерландская архитектура XV—XVI вв. не оставила крупных памятников культового характера. В этот период в основном завершалось строительство храмов, начатых в предшествующие столетия, в том числе собора св. Ромуальда в Мехельне, церквей св. Гудулы в Брюсселе и св. Бавона в Генте. Наиболее значительной по масштабам церковной постройкой Нидерландов является семинефный собор в Антверпене (рис. 22). Начатый в 1352 г., он был закончен только в 1616 г. В XV в. к нему были пристроены боковые нефы и возведена в формах пламенеющей готики одна из башен западного фасада, самая высокая церковная башня Нидерландов, достигающая 123 м высоты. Особенно интересно решена ее верхняя часть, где четырехгранный массив переходит в узкий восьмигранник, прорезанный высокими окнами и увенчанный шпилем очень сложной формы. По углам восьмигранник и шпиль окружены четырьмя столбообразными контрфорсами с перекинутыми от них аркбутанами, отчего верхняя часть башни воспринимается как пучок устремленных ввысь сложно профилированных вертикалей.
Для церковных построек севера наиболее характерна башня собора св. Бавона (так называемой Большой церкви) в Гарлеме, построенного в конце XV—начале XVI в. Сама башня сооружена в 1520 г. По голландской традиции она поставлена над средокрестием и сооружена из дерева, что в сочетании со сложной архитектурной разработкой придает большую легкость четырем ее восьмигранным ярусам, увенчанным ажурной луковичной главкой.
Двухвековая эволюция нидерландского зодчества эпохи Возрождения имела большое значение для развития архитектуры Нидерландов в XVII в. Помимо того, что в XV—XVI вв. были созданы основные типы сооружений и выработаны конструктивные приемы, широко применявшиеся в последствии, особенно в гражданском зодчестве, в это время наметились также те принципы слияния общеевропейских стилевых форм и специфических для Нидерландов функциональных решений, которые сохранили свою действенность и в следующем столетии.
Глава «Архитектура Нидерландов», раздел «Архитектура эпохи Возрождения в западноевропейских странах (вне Италии)», энциклопедия «Всеобщая история архитектуры. Том V. Архитектура Западной Европы XV—XVI веков. Эпоха Возрождения». Ответственный редактор: В.Ф. Маркузон. Автор: Е.И. Роттенберг. Москва, Стройиздат, 1967
Добавить комментарий