Конец XVIII и 1-я треть XIX в. во Франции — время больших исторических событий, время крушения феодальных порядков и утверждения капиталистического общества. Открывшая широкий путь для развития капитализма Великая французская буржуазная революция привела в движение силы, которым суждено было произвести переворот и в области архитектуры.

На годы консульства и Первой империи (1799—1814) приходится во Франции начало промышленного переворота, создавшего предпосылки для возникновения ряда новых типов зданий и изменений в старых. С ростом городов острее становится необходимость перестройки средневековой уличной сети, более рационального размещения городских рынков, устройства складов, боен. Вопросы утилитарного благоустройства города постепенно выдвигаются на первый план. Доходный многоквартирный городской дом становится основной единицей городской застройки. Изменяет свой характер отель, который эволюционирует от аристократического дворца к типу буржуазного особняка. В архитектуре общественных зданий наряду с появлением отдельных новых типов происходит дифференциация существующих: более специфическими становятся функциональные требования, начинают вырабатываться планировочные приемы, отвечающие данному типу здания.

Существенным явлением в строительной технике было появление (с 1-го десятилетия XIX в.) железа в несущих конструкциях и деталях. Этому материалу предстояло сыграть значительную роль в сложении новых течений.

Рассматриваемый период является временем постепенного накопления в архитектуре черт, отвечающих, пока в утилитарном отношении, изменившимся требованиям жизни. Господствующей стилевой системой архитектуры первых лет революции, как и в начале XIX в., продолжает оставаться классицизм, сохраняющий преемственную связь с архитектурой XVIII в. в разработке основных типов гражданской архитектуры, в постановке проблемы городского ансамбля. Этот классицизм не является однородным. Он проходит сложный путь развития в предреволюционные десятилетия и меняет свое содержание: вначале республиканский, сопутствующий героическому периоду французской революции, он становится консервативным академическим течением в годы консульства и особенно Первой империи.

Раскрытие относительности существовавших представлений об античной архитектуре (возникшее во 2-й половине XVIII в. в результате более близкого знакомства с античными памятниками, открывшего их во всем живом многообразии и индивидуальной неповторимости), было первой брешью в стройной системе правил, основанной на признании абсолютного значения форм, взятых вне их исторической обусловленности. Следствием расширения связей с внешним миром и возросшего интереса к зодчеству других стран и эпох была также множественность архитектурных образцов. Достойными подражания стали признаваться не только памятники Италии и Рима, но и стран Востока, Египта, не только античности, но и Ренессанса. Вновь начинают оживать готические традиции, особенно стойкие в церковной архитектуре и никогда полностью не исчезавшие в стране.

Все это создавало благоприятную почву для эклектического подхода к освоению архитектурных форм, подтачивавшего классицизм.

Конец XVIII в., отличительной чертой которого, казалось, был новый поворот к античности, отмечен появлением идей, направленных на развенчание классического идеала, освобождение от груза сложившихся на его основе канонов и, в конечном счете, от самих классических форм. Впервые под сомнение берется не та или иная интерпретация классики, а она сама, ее система и формы.

Возникает стремление установить новый порядок сочетания элементов в композиции, ведутся поиски новых форм вместо классических. Характерными для этих поисков были фантастичность предлагаемых решений, их «космический» масштаб, оторванность от практических требований повседневной жизни и обращение в далекое будущее. Как ни утопичны были эти попытки совершить переворот в архитектуре, найти для нее новые формы в то время, когда для них еще не созрели предпосылки ни в функциональном, ни в конструктивном развитии типов зданий, они оказали влияние и на творчество консервативно настроенных архитекторов. Эти попытки выявили тенденции, которые стали проявляться в классицизме 2-й половины XVIII в.: стремление к геометризации, большему соответствию форм их назначению и материалу; обособление архитектурного мотива, приобретающего способность существовать самостоятельно в системе равнозначных элементов вне «иерархического» порядка; установление новых композиционных связей, основанных на мысленном соединении находящихся на расстоянии частей зданий, и т. д.

Однако этот переворот в архитектуре не получил непосредственного отражения в художественной политике времени буржуазной революции, которая, по словам Маркса, «драпировалась, то в костюм Римской республики, то в костюм Римской империи». Новые архитектурные идеи явились выражением развивающегося кризиса классицизма; они были предвестниками назревающего конфликта между его омертвевшей системой и требованиями жизни, выдвинутыми промышленным переворотом начала XIX в. Этот кризис был одним из признаков глубинного процесса приведения архитектуры в соответствие с требованиями утверждавшегося капиталистического общества — процесса, закончившегося более чем 100 лет спустя рождением новой архитектурной концепции.

В то же время отсутствие реальных условий для воплощения в жизни идей, подрывающих в корне идеологическую систему классицизма, приводило к тому, что новые приемы и формы в архитектуре выступают с конца XVIII в. и позже в XIX в. в тесном переплетении с приемами классицизма, с эклектическим заимствованием форм архитектуры других эпох и стран. Внешне позиции классицизма кажутся непоколебимыми, и его поздняя стадия, или так называемый стиль Империи, отличается пышной репрезентативностью форм и определенностью художественной характеристики. Но уже начинают проявляться противоречия между архитектурной формой и конструкцией, между формами и назначением здания, между возрастающими утилитарными требованиями и жесткостью классической схемы. 

Упразднение в 1793 г. Академии архитектуры, сосредоточение ее функций (в урезанном виде) в одном из институтов Академии изящных искусств и почти одновременное открытие Политехнической школы лишило архитектуру питающей ее основы — соприкосновения с техникой строительства. Это как бы узаконило ограничение архитектуры сферой декоративного убранства, сосредоточив решение практических задач в учреждении инженерного профиля. Все последующее развитие архитектуры в XIX в. идет по двум основным линиям — эклектики и рационализма. Приметы первой из них видны в умеренном классицизме Ш. Персье и П. Ф. Л. Фонтена; второй — в школе профессора Политехнической школы Ж. Н. Л. Дюрана, поставившей во главу угла полезность и соответствие форм своему назначению.

***

В годы революции тяжелое экономическое состояние страны, военные расходы, защита революционных завоеваний не давали возможности развернуть строительство. Эмигрирует знать, духовенство. Не строятся больше дворцы, монастыри, церкви. Вслед за национализацией больших владений (из которых лишь немногие остаются в ведении государства) происходит приспособление конфискованных зданий для новых целей. С аукциона продаются или сдаются внаем (целиком или по частям) монастырские здания и большие отели, в которых размещается множество мелких и крупных предприятий, с необыкновенной быстротой растущих в годы Директории. В них устраиваются меблированные комнаты, лавки, рестораны, бальные залы, склады товаров, общественные бани и т. п. Сюда водворяются мануфактуры, заведения промышленного характера, торговые дома.  Для больших собраний приспосабливаются залы Тюильри, дворца Бурбонов.

Эти годы строительного затишья были в то же время периодом интенсивной работы архитектурной мысли. Архитектурная практика собственно революционных лет тесно связана с деятельностью якобинского Конвента, стремившегося демократизировать искусство, приблизив его к общественной жизни народа. Своеобразным и ярким явлением художественной жизни того времени было оформление больших событий и революционных празднеств (среди которых первым был праздник Федерации на Марсовом поле 14 июня 1790 г.), архитектурно-декоративные мизансцены массовых шествий и действ, грандиозные проекты мемориальных сооружений. Эти декорации, создававшие возвышенное обрамление революционных праздников и будней, были проникнуты эстетикой классицизма. В них реализовались те же приемы и формы, что и в проектах французской Академии, представлявшихся на соискание Большой премии (Grand Prix) и отличавшихся преувеличенным масштабом сооружений, разрастанием здания в гигантский по протяженности комплекс, в котором неразрывная цепь корпусов образует различные комбинации из каре, кругов и полукружий.

Эта академическая линия классицизма была не единственной; наряду с нею в творчестве таких архитекторов, как Булле и Леду, отразились надвигающиеся перемены в архитектуре, признаки будущего перелома в ее развитии. Новые идеи и приемы проявились в рисунках и проектах Булле (1780—1790), представлявших собой грандиозные архитектурные композиции (рис. 1).

Рис. 1. Архитектурные композиции: цирк, городские ворота, 1780—1790-е годы. Э. Л. Булле

Проекты Булле, в которых классицизм является лишь отправной точкой, поражают уверенностью и мастерством, с которыми он трансформирует традиционные формы, устанавливая между ними новые композиционные связи. Среди приемов, применяемых Булле, характерны: объединение равнозначных элементов (без обязательного выделения центра) наряду с мощным противопоставлением геометрических форм, большие, гладкие поверхности стен (почти лишенные окон), верхний свет, горизонтальное завершение зданий, очень сдержанный декор (чаще всего ритмическое повторение какого-либо мотива), зелень как архитектурный компонент. В своем трактате «Архитектура» Булле берет элементарную геометрию как базис для архитектурного проекта. Средствами нахождения новых форм он считает распределение масс, освещение (светотень) — Булле особенно подчеркивает этот прием, монументальные размеры, выявление характера здания, «сдвиги» в масштабности. Таковы его гробница Ньютона, отличающаяся, предельной лаконичностью и смелостью в освоении чистой геометрической формы, городские ворота, цирк и другие композиции.

В творчестве Леду эти попытки вырваться за пределы очерченного классицизмом круга понятий и форм проявились с еще большей остротой. В его постройках, и особенно в проектах, определился ряд таких приемов, как изолированность, замкнутость каждого архитектурного объема (когда нарушены связи, свойственные композиции классицизма, а новые находятся в процессе становления). Нарушение привычных пропорций в классических формах, придающее зданию подчеркнутую экспрессивность, выявляющую его характер, нагромождение различных мотивов и форм (первая стадия разрушения классицистической композиции); попытка в практике заменить классическое расположение объемов геометрическим построением; включение скульптуры в виде отдельно стоящих статуй, выделяющихся на фоне гладкой стены, — эти черты ярко проявились в архитектуре парижских застав (Министров, ДенФурно, Ля-Вийетт и др.).

Одна из важнейших работ Леду — проект города Шо, который представляет собой открытый ансамбль, вписанный в круг («совершенную форму» по Леду), с радиальными улицами и центральной площадью. В проекте чувствуются отзвуки идеальных городов Возрождения. Вместе с тем — это первый индустриальный город, задуманный в целом с мастерскими, магазинами, административными зданиями и жильем. Композиция города Шо основана на свободном сочетании равноправных элементов. Здесь Леду отказывается от дифференциации построек согласно их «рангу». Общественные здания города призваны выражать идеи общественной морали, но не путем добавления символических атрибутов, а через воздействие самих архитектурных форм, которые Леду стремится сделать «говорящими».

Наряду с отвлеченными (геометрическими) формами архитектуры, порывающими с основами классицизма и часто фантастическими, в проектах Леду намечается ряд таких композиционных приемов и форм, которые укореняются в эклектической архитектуре XIX в. К ним относятся: постепенный отход от «иерархического» распределения объемов и деталей, от центрирования композиции, возросшая роль боковых ризалитов здания, равнозначность мотивов его центральной части.

Трансформация художественных идей наглядно прослеживается в творчестве Ж. Ж. Лекё, младшего из плеяды архитекторов революционной эпохи. Для его композиции (чаще всего небольших сооружений) характерны множественность мотивов — египетских, турецких, персидских, готических — и фантастичность форм, нарушающих классический порядок группировки объемов, пропорций, взаимоподчинения частей и целого. Им свойственны асимметричное расположение объемов, изобилие статуй, колонны причудливых форм, не относящихся ни к какому ордеру, экспрессивные линии крыш (рис. 2).

Рис. 2. Рандеву Бельвиль. Ж. Ж. Лекё

У Лекё ярче всего обнаруживается склонность к использованию композиционных возможностей, заложенных в непропорциональности. В его творчестве отход от классики проявился особенно заметно в усилении эклектической тенденции, которая становится преобладающим направлением в архитектуре XIX в.

Сочетание традиционных мотивов и новых приемов наблюдается в работах Л. А. Дюбю, в его увражах. Ученик Булле Ж. Н. Л. Дюран уже полностью развенчивает классические ордера, пытаясь найти им замену в геометрических формах. Однако самая его позиция трезвого рационализма, базирующегося исключительно на критериях полезности, удобства и экономии, приводит его к компромиссу с классикой, поскольку чистый функционализм представляется ему утопичным.

***

Первой третью XIX в. завершается большой этап в развитии, французской архитектуры, которая в эти годы еще живет приемами и формами, выработанными классицизмом, и подчинена строгой дисциплине школы. Эти приемы и эта безусловная дисциплина были настолько сильны, что период их отмирания охватывает весь XIX в. Однако в первой трети столетия приемы классицизма еще являются определяющими в градостроительстве, его художественная система еще придает стилистическую общность произведениям этого времени, сдерживая эклектические тенденции, которые получают все большее распространение.

В то же время характерной чертой периода становится разделение строительства на монументальное и утилитарное, усиление различий в их стилистической характеристике и возрастающая роль второго из них в формировании тех типов зданий, которые были порождены требованиями развивающегося капиталистического общества, оказавшими определяющее влияние на все последующее развитие французской архитектуры.

Глава «Архитектура времени французской буржуазной революции и империи. Конец XVIII — первая треть XIX в.» раздела «Европа» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том VII. Западная Европа и Латинская Америка. XVII — первая половина XIX вв.» под редакцией А.В. Бунина (отв. ред.), А.И. Каплуна, П.Н. Максимова. Автор: И.В. Эрн. Москва, Стройиздат, 1969