Италия, занимавшая в XII—XIV вв. ведущее место в Европе, к началу XVII в. оказалась на окраинах ее экономической и политической жизни. Упадок ремесленного производства и торговли, а вместе с этим ослабление роли городской буржуазии привели к усилению земельной аристократии и церкви, без поддержки которой не могла в то время обойтись никакая общественная сила. Контраст между безудержной роскошью знати и тяжелым бытом обнищавших крестьянских масс и ремесленников достиг небывалой остроты. Экономический упадок страны усугублялся политическими интригами и междуусобными войнами, раздиравшими мелкие итальянские княжества, а гнет помещиков и абсолютистских властителей усиливался гнетом иностранных завоевателей, неоднократно вторгавшихся в Италию на протяжении XVIII в. В конце XVII столетия габсбургская Испания господствовала в Милане на севере, в Неаполе и Сицилии — на юге, контролируя государства, расположенные между ними (герцогства Мантуи и Модены, Тосканы, Пармы и папские владения). Контроль осуществлялся и через династические связи, и посредством полицейских мер, оправдывавшихся усилившимся разбоем и бродяжничеством (прямых следствий крайнего обнищания деревни). Немногие государства, сохранявшие независимость, — это морские республики Генуя (с Корсикой) и Венеция (с ее владениями в Истрии, Далмации и на Ионических островах) да герцогство Савойское, простиравшееся до Ниццы,— переживали явный упадок. Переход Милана, Неаполя и Сардинии во владение Австрии (1713) ознаменовал конец политической независимости Италии.

Архитектуру барокко нельзя понять в отрыве от градостроительства этой эпохи, так как характерные для него тенденции и прежде всего новое понимание ансамбля установили новые взаимосвязи между пространством площади, улицы или сада со зданием, что коренным образом отразилось на композиции последнего. Экономический кризис, охвативший торговлю и ремесленное производство страны, с наибольшей силой сказывался именно на передовых итальянских городах, затормозив их рост и сильно затруднив осуществление широких градостроительных начинаний. И все же необходимость в обновлении стихийно сложившихся в средние века городов потребовала продолжения начатых в конце XV и 1-й половине XVI в. мероприятий по упорядочению уличной сети, расчистке захламленных территорий, застройке пустырей и по городскому водоснабжению. Эти утилитарные, обусловленные прямой необходимостью требования в сочетании с идейными и политическими устремлениями католической церкви и светских правителей, привлекавших для осуществления своих задач лучших мастеров, воспитанных на достижениях двухвекового развития передовой архитектурной и художественной культуры Италии, привели к замечательному развитию градостроительного искусства.

Барокко в архитектуре, как и в других искусствах, сложилось не сразу и развивалось неравномерно, приобретая различный характер в зависимости от местных условий и особенностей. Колыбелью архитектуры явился Рим, где сложилось более глубокое по идейному и эмоциональному содержанию образов и могучее по формам зодчество. Интенсивная строительная деятельность здесь никогда не утихала (со времени войны и разграбления Рима в 1527 г.). Сюда продолжали приезжать талантливые мастера из различных городов Италии, а церковь и ее князья не жалели средств на реконструкцию города, возведение новых зданий, на отделку и украшение церквей и дворцов драгоценными материалами, позолотой, живописью и скульптурой. Более утонченный, праздничный характер барокко приобрело в Генуе, Турине и Венеции, которая в XVIII в. остается одним из важнейших художественных центров Италии и оказывает заметное влияние на развитие европейской культуры в целом. Флоренция — колыбель Возрождения — остается менее восприимчивой к особенностям нового стиля. Зато в Неаполе и Сицилии барокко бурно и своеобразно расцветает, хотя и с запозданием: наиболее яркие произведения барокко относятся здесь к XVIII в., во многих из них заметно испанское влияние.

Со 2-й трети XVII столетия барокко вступает в период полной зрелости, достигая наивысшего расцвета в архитектуре папского Рима. Этот период характеризуется явственными изменениями в характере архитектуры, которая отличается теперь небывало широким размахом и впечатляющей репрезентативностью композиций, торжественным величием внешнего облика и пышностью интерьеров. Сдерживающее влияние архитектурных трактатов позднего Возрождения со свойственным им академическим ригоризмом заметно ослабло, как и религиозная нетерпимость, свойственная первым десятилетиям контрреформации. Наряду с работами по завершению собора и площади св. Петра, которые должны были служить укреплению престижа католической церкви и придать новый блеск ореолу, окружавшему ее первосвященника и папскую курию, в Риме велось и широкое частное строительство. Представители наиболее могущественных фамилий итальянской знати, занимавшие папский престол в середине XVII в. (Урбан VIII Барберини, 1633—1644; Иннокентий X Памфили, 1644—1655, и Александр VII из семейства банкиров Киджи, 1655—1667), их многочисленные родственники и другие крупнейшие строительные заказчики Рима откровенно стремились к роскоши и великолепию своих дворцов и вилл, которые за полвека до этого, вероятно, вызвали бы суровое порицание.

В середине XVIII столетия в зодчестве Италии начинается поворот от барокко к классицизму. Признаки коренных изменений в мышлении архитекторов появляются сперва в теоретических трудах и сказываются на практике лишь к концу века. Этот временный разрыв между теорией и практикой, которые на протяжении трех веков развивались в Италии в неразрывной связи, показывает, с одной стороны, сузившиеся экономические возможности, приведшие к резкому сокращению строительной деятельности в стране, а с другой, — своеобразные истоки итальянского классицизма, значительно отличавшиеся от классицизма абсолютистской Франции и Англии. Первая последовательная и очень принципиальная критика барочной архитектуры была развернута францисканским монахом Карло Лодолли в школе для молодых венецианских нобилей в конце 1750 и в самом начале 1760 г. Мысли Лодолли, критиковавшего барокко за неоправданные излишества и формализм, четко потребовавшего от архитектуры возвращения к трезвому функционализму, были последовательно изложены лишь через четверть века после его смерти в трактате Андреа Меммо, но несомненно оказали широкое влияние задолго до этого. Так, один из учеников Лодолли, — Альгаротти — приверженец традиционной, т. е. барочной, архитектуры излагает и критикует взгляды своего учителя в работах, опубликованных в 1760 гг. * В них Лодолли предстает как «пурист» и «ригорист», борющийся против излишних украшений и иллюзионистских фокусов.